Шумилинщина Категории Новости Объявления ФОРУМ Детское творчество Статистика Искать

Реклама:

Сиротино, деревня

(Расположен на территории объекта Сиротинский сельсовет)

Адрес: 211271 Шумилинский р-н, Сиротинский сельсовет

Географические координаты:

55.3753100 северной широты, 29.6242000 восточной долготы.

Сиротино, деревня

История Сиротино насчитывает более трех веков.

Из записок священнослужителя Гнедовского Иоанна, датированных 24 мая 1899 г., известно, что в 1699 г. митрополитом Полоцким Флорианом Гребницким была построена в Сиротино церковь Рождества Пресвятой Богородицы. 

С 1762 года Сиротино принадлежит Урбану Антонию Гребницкому. По его просьбе король Польский и великий князь Литовский Станислав Август Понятовский наделил местечко магдебургским правом. В 1767 году был официально утвержден королем герб рода Гребницких, который ныне является гербом Шумилинского района.

XIX век 

В середине XIX века Сиротино покупает помещик Реут, а в 1870 году местечко приобретает барон Розен. Эта фамилия часто встречается в истории России XIX века. Розены принесли славу русскому оружию на полях сражений, оставили яркий след в истории русской науки и культуры. Один из представителей этого рода – барон Егор Федорович Розен (1800 – 1860 гг.) был поэтом, драматургом. Он редактировал журнал «Современник», дружил с Александром Сергеевичем Пушкиным. До 1917 года местечко принадлежало Федору Федоровичу Розену.По переписи 1897 г., в местечке Сиротино 1998 жителей, из них евреев – 1766. По данным А.П. Сапунова – ученого­краеведа, в 1905 году в местечке Сиротино Витебской губернии жителей 2150, из них евреев – 1643.

В местечке было 4 каменных постройки, 848 деревянных, 3 мощенные булыжником улицы, 3 синагоги, 1 церковь, двухклассная церковноприходская школа, построенная в 1882 году, – одна из лучших школ губернии.

В Сиротино долгое время проживал известный религиозный деятель Любавичского движения рабби ЛевиИцхак Сиротинский (Гетерман). В Сиротино он поселился в 1880 году и прожил до начала XX века. В конце своей жизни переселился в Варшаву, где скончался в 1904 году.

 Нет точных данных, когда первые евреи поселились в Сиротино, но думается, это было в первые же годы основания населенного пункта. По ревизии 1847 года, население Сиротино приближается к 500 жителям, из них еврейского – 269 душ. Во второй половине XIX века происходит значительное пополнение населения за счет переселенцев из окружающих деревень, а так же концентрации еврейского населения вокруг губернского города – в основном ремесленников и торговых людей.

Времена Великой отечественной войны 

Еврейское население местечка в годы ВОВ подверглось геноциду. 18 ноября 1941 года произошел акт величайшего злодеяния фашизма над мирным населением поселка. В этот день было расстреляно 316 евреев.

За период оккупации немецкофашистскими захватчиками Сиротино было разграблено и уничтожено. От всего поселка осталось только три каменных дома. 
В послевоенный период Сиротино было восстановлено, но уже не в былом масштабе. Евреи после войны в Сиротино не проживают. К памятнику погибшим узникам гетто приезжают дети и внуки тех, кто погребен здесь.

Вот рассказ Антона Параскевина о тех событиях:                                                                        

ВАЛУН ХАНА-РЕЙЗЫ

В двух километрах на запад от Сиротино, слева от дороги, лежит большой валун более двух метров. В народе его называют валун Хана-Рейзы. Откуда же произошло это название? Осенью 1941 года недалеко от этого камня фашисты расстреляли 316 советских граждан еврейской национальности.

Вот как повествует об этом очевидец этой трагедии Григорий Меерович Скоблев:

«18 ноября 1941 года во второй половине дня, ближе к вечеру, наши бараки окружили солдаты и полицаи. Они стали выгонять людей на улицу и строить в колонну. В наш дом ворвались полицаи во главе с Данилой Боровиковым и стали грабить. Я слышал с чердака крики, отборный мат, детский плачь. Слышал, как Данила кричал на мать: «Где мужево пальто с меховым воротником?». Мы с девочками, а им было лет по восемь, глубже зарылись в солому. Дул пронзительный морозных ветер, люди в колонне ежились от холода и спрашивали у полицаев: «Куда нас поведут?». «На собрание, – отвечали те, – в деревню Плиговки». «Но собрание можно провести и здесь», – недоумевали люди. «Где это здесь, на морозе что ли? – огрызались полицаи. – А там большие сараи, вас-то человек триста наберется». Колонна медленно двинулась к деревне Плиговки. Что-то тут не так, размышляли люди, в Плиговках и больших сараев нет.

Полицаи с карабинами наперевес шли по бокам, впереди колонны – их начальник Данила Боровиков.

Мой друг Лазарька со своей мамой был в середине колонны. Рядом шла девочка Бэла со своими родителями. Ей лет восемь. Мать перевязала ее шерстяным платком поверх пальто и постоянно поправляла его – не надышалась бы холодом – ветер дул прямо в лицо. «Мама, а куда нас ведут?» – захныкала Бэла. «Тише, доченька, тише, – стала успокаивать ее мать. – Мы идем на собрание». Лазарька тоже не выдержал: «А скоро оно начнется, собрание это? У меня уже ноги мерзнут». «Скоро, сыночек, скоро», – шептала его мать, высокая красивая женщина лет дридцати. «А почему ты плачешь, мама?» – спросил Лазарька. «Да я не плачу, сынок, это у меня от мороза глаза слезятся, – Инна прижала к себе Лазарьку. – От мороза, цветочек мой».
Молодой полицай Лешка, что шел рядом с ними, подбежал к начальнику: «Данила Иванович, а что их и правда на собрание ведем?». Данила улыбнулся и сплюнул самокрутку: «Ага, на собрание, вот соберем всех вместе, президиум изберем, а в нем будет кто? А вот кто был и при Советах: Иван босой да смерть с косой, вот они и поведут собрание, – захохотал Данила. – Да ты лучше за колонной гляди, а не глупые вопросы задавай», – крикнул он на Лешку, и тот вскинул карабин, засеменил рядом, словно пес возле хозяина.
Колонна ступила на мост через реку. Лазарька глянул вниз: подо льдом и снегом дремала его Черница – река его беззаботного детства. «Ты стал уже совсем взрослым, – обняла его за плечи мать. – Потерпи немного».

В голове колонны шла старая еврейка Хана-Рейза. Как только колонна, перейдя реку, стала приближаться к валуну, она всматривалась в заснеженное поле, увидела впереди груды черной свежевырытой земли: «Люди, – закричала Хана-Рейза, – нас ведут на расстрел, бегите!» – и, упав, забилась о ледяной наст.

Колонна шарахнулась в одну, потом в другую сторону, сбила свой ряд, но затрещали автоматы, грянул чей-то карабин, и люди, выстроившись, снова пошли вперед. Полицаи оттащили на обочину убитую Хану-Рейзу.

«Я же предупреждал, тебя, придурок! – закричал на Лешку Данила, перезаряжай карабин. – Если бы ты был начеку, эта карга бы и каркнуть не успела, а так чуть всех не разогнала», – и погрузил ему кулаком.

Когда колонна подошла к огромной яме, подъехали две крытые машины, из них выпрыгнули солдаты и выстроились в шеренгу. У людей еще теплились искорки надежды: а вдруг это запугивание перед собранием, чтобы не было разногласий в каком-то решении? Но когда первых подвели к краю ямы, сомнений не было – это черная пасть смерти.

«Мама, возьми меня на руки», – захныкала Бэла. И мама ее впервые в жизни сурово крикнула на своего ребенка: «Ты уже большая, стой на ногах!». Она надеялась до последнего, что пули пролетят над головой девочки и она останется в живых.
Ничего не понимая, Лазарька глядел на дно ямы. А над ним уже занимался вечерний зимний закат.

Огненный шквал ударил по всем сразу, этот смертельный вал длился одно мгновение. «Что это со мною, мама?» – хотел он закричать, но все вокруг внезапно окаменело: и скатившись к горизонту солнце, и разлившийся закат, и деревья в голубоватом инее, и сам он. И в этом каменном мире невозможно было ни ступить, ни шевельнуться, ни даже о чем-то подумать. Он поглядел в каменные глаза заката и увидел там, в далекой небесной выси, свой улетающий бумажный змей.
Немцы уехали. Данила Боровиков матюгнулся: «Вот чистоплюи, расстреляли и руки умыли, а нам закапывай! А ну работайте! – закричал он на подчиненных. – А то земля замерзнет – зубами не возьмешь!»

Вдруг в углу ямы кто-то зашевелился. Из-под мертвых тел выползла Бэла, села на край ямы и, испуганно плача, стала кулачками тереть глаза: «Дяденька, можно я в лесок побегу?» – обратилась она к Даниле. «Сейчас побежишь, – усмехнулся Данила. – Вот только рукавицы сниму». Он выхватил у Лешки лопату и высоко занес над головой ребенка…»

Из воспоминаний Сухановой Лидии Степановны, свидетельницы расстрела: «В тот день я с родителями работала на току. Мы сортировали лен. Было около четырех часов вечера. Вдруг на дороге, которая находилась от нас в метрах тридцати, мы заметили колонну евреев, которые шли в направлении Плиговок. «Должно быть, кого-то хоронят», – решили мы.
У сиротинских евреев был такой обычай: если кто-то из них умирал, то прощаться с покойником приходили все.

Я побежала к дороге и только тогда заметила конвой из немцев и полицаев.
Колонну обогнали два крытых грузовика с немецкими солдатами, а через четверть часа раздались выстрелы.

Нам потом местные полицаи рассказывали все подробности расстрела. А то место, где была убита Хана-Рейза, люди стали называть ее именем.
Нынешнее поколение его не знает, а мы помним».
Прошло 67 лет. Я с Григорием Мееровичем Скоблевым стою на этом печальном месте – месте расстрела советских граждан.

Сентябрь. Ласковые дни бабьего лета, хотя уже и повевает прохладой. Вокруг густо растет зверобой. «Хана-Рейза», – свирелью звучит на ветру высокий дудник среди нескошенных трав. «Хана-Рейза» – завывает ветер на струнах глухого ольшаника грустную мелодию. «Хана-Рейза», – полыхает желтое пламя зверобоя на поле страха, печали, боли, на поле былинного плача и памяти.

 

  А вот еще интересные факты из истории деревни: 

 

ИУДЕИ И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ В МЕСТЕЧКЕ СИРОТИНО
(1920-е гг.).

Для современного цивилизованного человека свобода вероисповедания – это нечто само собой разумеющееся. Тем не менее, путь к такому явлению на территории бывшего Советского Союза был достаточно длительным и непростым. Особенно в те, не такие уж далёкие 1920-е гг., когда имело место скорее удаление от такой свободы, нежели приближение к ней. Для Беларуси проблема взаимоотношений конфессий между собой и с другими общественными силами была очень значимой. В первое послереволюционное десятилетие кроме различных христианских религий едва ли не 1/10 населения республики исповедовало иудаизм. Его сторонниками были евреи, по большей своей части, компактно проживающие в городах и местечках.

На сегодняшний день от большинства синагог – центров еврейской религиозной жизни – не осталось и следа, да и сами местечки, как таковые, исчезли, превратившись в деревни или посёлки городского типа…

Одним из таких местечек было Сиротино, сведения о котором сохранились в фондах Государственного архива Витебской области. Собрав материалы о культовых строениях, социальном и возрастном составе верующих, о представителях иудейского духовенства, антирелигиозной деятельности сторонников советской власти, можно создать целостную картину жизни сиротинских евреев.
Судьба сиротинских синагог и их прихожан

В архивных документах 1920-х гг. Сиротино фигурирует преимущественно как местечко. В современности это деревня Шумилинского района Витебской области.

В начале ХХ в. здесь было 3 синагоги: Любавичская, Хабадская и Песчанская (названия двух последних синагог в разговорной форме могли звучать ещё как «Хабадка» и «Песчанка»). Названия Любавичской и Хабадской синагог, обозначали приверженность их прихожан к течению иудаизма – любавичскому хасидизму (или, другими словами, хасидскому движению ХАБАД).

Местечко Сиротино на карте 1895 г.

Известно, что все сиротинские синагоги были деревянными. Любавичская и Песчанская были построены в 1910 г.1, а Хабадская, возможно, несколько раньше.

После прихода к власти большевиков чётко обозначилось их стремление к сокращению количества культовых строений. Новым законодательством устанавливался строгий порядок регистрации всех религиозных общин.

К концу 1922 г. в местечке Сиротино официально действовала всего одна синагога2. Общины двух остальных синагог явно не успели зарегистрироваться.

1922-й год был непростым для религиозных общин ещё и в связи с кампанией по конфискации ценностей в пользу голодающего населения Поволжья. Среди исследователей бытует мнение о том, что некоторыми ценностями могли располагать только синагоги крупных городов. Что же касается синагог и молитвенных домов, которые находились в местечках, то в них практически не было утвари из драгоценных металлов.

Относительно сиротинских синагог невозможно утверждать однозначно, располагали ли они золотом, серебром и драгоценными камнями до кампании 1922 г., но то, что их убранство было весьма скромным в 1923 г. – это несомненно. В частности, в опись интерьера и инвентаря Любавичской синагоги, составленную 20 апреля 1923 г., были записаны 2 печи, 3 скамейки, 4 Свитка Торы, 5 богослужебных книг, 2 «молельные лампы», 1 скатерть, 2 полотенца и 1 рукомойник3. Сходный инвентарь находился в распоряжении верующих синагоги «Песчанка». Интерьер храма составляли 2 печи, 8 скамеек и 1 стул. Также в описи значились 5 Свитков Торы, 20 книг, 2 лампы, 2 скатерти, 2 полотенца и 1 рукомойник4.

15 октября 1923 г. всем трём иудейским общинам м. Сиротино удалось зарегистрироваться. Согласно «Инструкции о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых», утверждённой советским правительством в 1923 г., члены общины должны были подать в губернский исполнительный комитет определённые документы. Среди них – заявление о желании зарегистрироваться, устав общины, списки прихожан и членов общинного правления (все документы – в трёх экземплярах), а также список духовных лиц5.

Благодаря материалам регистрации можно установить имена раввинов сиротинских общин, количество прихожан каждой синагоги, социальный и возрастной состав общинных правлений и самих общин. В частности, раввином Любавичской синагоги был Роман Маневич, Песчанской – Гирш Абелев Иофе, Хабадской – Израиль Менделев Житковский6. В правление каждой сиротинской иудейской общины входило по 5 человек. Это были люди разных занятий и возраста, но, вероятно, самые авторитетные представители еврейского населения местечка.

 Осенью 1923 г. был сделан первый шаг в деле сокращения числа синагог в местечке. Им стали приказ и постановление Президиума Витебского губернского исполкома «О предоставлении соответствующих помещений для оборудования учебных пунктов для военной подготовки трудящихся», изданные соответственно 14 и 27 сентября. В течение непродолжительного времени – к 1 октября 1923 г. – сотрудники Ловожского волостного исполкома подыскали 2 подходящих, по их мнению, помещения: бывший дом некоего гражданина Красикова и 2 соседние комнаты в здании Нардома. Продолжением дела стал приказ Витебского губернского исполкома относительно Ловожского волостного исполнительного комитета от 30 декабря 1923 г. (в то время м. Сиротино находилось на территории Ловожской волости). Специально для осмотра зданий была создана комиссия из 4 человек, в которую вошли представители Ловожского волостного исполкома, Сиротинского районного Совета и Витебского губернского военкомата. Когда же данная комиссия произвела осмотр вышеупомянутых помещений, то признала Нардом совершенно неподходящим, так как он находился в плачевном состоянии и требовал значительных материальных и временных затрат для приведения предложенных помещений в порядок. А бывший дом гражданина Красикова вообще оказался занятым под школу первой ступени. К 31 декабря 1923 г. комиссии удалось найти третий вариант: её выбор пал на синагогу. При этом было решено возбудить ходатайство перед Витебским губернским исполкомом о возможном изъятии у верующих местечка одной из трёх действующих синагог, и одновременно организовать собрание иудеев, чтобы узнать их мнение. В результате верующие высказали согласие добровольно предоставить культовое строение под учебный пункт, но с условием, что им будет сообщён точный срок возвращения синагоги. На тот момент представители местной власти не смогли дать верующим однозначного ответа, и дело несколько затянулось.

2 января 1924 г. все обстоятельства были сообщены витебским губернским органам власти. В соответствующей объяснительной записке было высказано предположение, что совсем не обязательно уведомлять иудеев о точном времени возвращения им синагоги, так как, во-первых, учебный пункт организовывался на продолжительное время, а во-вторых, верующих в местечке было якобы не так уж и много, и им вполне могло хватить двух синагог.

В конце концов, было решено провести ещё одно общее собрание еврейского населения м. Сиротино. Оно было назначено на 16 января 1924 г. Все желающие поучаствовать в собрании должны были явиться к 19.00. в здание Хабадской синагоги. В объявлении говорилось: «Просьба явиться всем без опозданий. На повестке дня вопрос о предоставлении одной из синагог под оборудование центрального военно-учебного пункта по военной подготовке трудящихся. Не явившиеся будут рассматриваться как не имеющие никакого отношения к синагоге и с таковыми считаться инициативная группа не будет».

Неизвестно, сколько человек явилось на это собрание, но в голосовании участвовало 48 из них. 40 человек высказалось за то, чтобы «отдать в жертву» Хабадскую синагогу, в которой, заметим, и происходило собрание. «За» Песчанскую синагогу высказалось 8 человек, на Любавичскую же не посягнул никто.9

После такого исхода дела инструктору по военной подготовке Витебского губернского военкомата была выдана подписка о том, что верующие-иудеи местечка не препятствуют организации в синагоге «Хабадка» военного пункта. Бумага была подписана 43-мя персонами10. Число подписавшихся несколько удивительно: оно не совпадает ни с числом прихожан данной синагоги (их было 50), ни с числом человек, проголосовавших за оборудование в синагоге военного учебного пункта (их насчитывалось 40). К сожалению, пока не известны все обстоятельства тех событий, которые позволили бы сделать однозначный правильный вывод.

Теперь вопрос занятия синагоги должен был решиться на губернском уровне. В связи с этим 25 января 1924 г. из административного отдела Витебского губернского исполкома в Президиум того же органа власти было направлено письмо, в котором излагалась суть происходящей истории. В письме делался упор на то, что все синагоги м. Сиротино зарегистрированы, но при этом в них относительно небольшое количество прихожан (общая численность – 153 человека), тогда как каждая из синагог могла бы вместить около 250 верующих. Далее в письме подчёркивалось, что верующие Хабадской синагоги добровольно отдают своё культовое строение для учебного пункта, так как понимают, что он необходим населению местечка и организуется здесь временно.

Президиум Витебского губернского исполкома рассмотрел все ходатайства, письма и прочие материалы и 28 января 1924 г. постановил «разрешить временное занятие Хабадской синагоги в м. Сиротино под учебный пункт для военной подготовки трудящихся».11

Как оказалось позже, обучение допризывников военному делу было отложено, но, тем не менее, представители губернского военкомата настаивали на закрытии одной из синагог. Еврейские общины решили бросить жребий и таким образом выбрать синагогу, которую можно будет отдать местным властям. Жребий пал на Песчанскую синагогу. После этого её прихожане, якобы оставшись удовлетворёнными таким исходом дела, без ведома верующих «Хабадки» выдали представителю военкомата разрешение на закрытие данной синагоги, заверив его своими подписями. Завершилось всё тем, что в начале марта 1924 г. дверь синагоги заперли на замок, а здание было предоставлено в использование волостному исполкому. Если для представителей советской власти такой вариант был весьма приемлемым, то с точки зрения сиротинских иудеев всё получилось несправедливо. Прихожане «Хабадки» были уверены, что подписи на закрытие синагоги были собраны теми, кто непосредственного отношения к ней не имел, а мероприятия, проводимые в закрытом здании синагоги, виделись им увеселительными для атеистов, а для верующих – безобразными. В результате иудеи Хабадской синагоги направили в административный отдел Витебского уездного исполкома заявление, в котором просили вернуть им синагогу для проведения там богослужений.

В очередной раз вопрос о судьбе синагоги решался на общем собрании еврейского населения местечка. Собрание происходило 3 апреля 1924 г., здесь были затронуты две важные проблемы: проведение новой жеребьёвки и сбор денег для оборудования военной площадки и Нардома в здании отобранной синагоги. Для осуществления жеребьёвки была создана комиссия из 7 человек. Как это ни удивительно, но атеистам снова было решено отдать Хабадскую синагогу. Уже 4 апреля 1924 г. председатель Ловожского волостного исполкома сообщал в Витебск, что этот вопрос решён в окончательной форме12. Итак, на протяжении семи месяцев приверженцам атеизма удалось закрыть одну из трёх сиротинских синагог. Их действия выглядят весьма целенаправленными. И более того, кажется, что атеисты стремились закрыть именно Хабадскую синагогу. Им это удалось.

Осенью 1924 г. на советской территории началась очередная кампания по регистрации религиозных общин. Руководители Любавичской и Песчанской иудейских общин направили в Сиротинский районный исполком необходимые документы. Списки прихожан оказались более многочисленными, чем в 1923 г.: теперь Любавичскую синагогу регулярно посещало 60 человек, а Песчанскую – 80.13 Скорее всего, это объясняется тем, что значительная часть прихожан недавно закрытой «Хабадки» присоединилась к действующим общинам. 

В свою очередь из Сиротинского районного исполкома документы общин были отправлены на рассмотрение в Витебск. В декабре 1924 г. Витебский окружной исполком посчитал, что предоставленных документов «…недостаточно, так как в прилагаемых к уставам списках в некоторых из них не заполнены все графы надлежащими сведениями, а также в некоторых не указано отчество лиц, состоящих в данной религиозной общине…» Иудеям м. Сиротино предлагалось поторопиться и в течение 1 недели подготовить документы более старательно. В противном случае общинам угрожало закрытие.14

Судя по архивным документам второй половины 1920-х гг., Любавичская и Песчанская синагоги продолжали действовать. При этом действовать весьма успешно. Достаточно взять два архивных документа, чтобы убедиться, с каким возмущением члены местных партийных органов отзывались об иудеях. Первый из документов – «Протокол № 10 заседания бюро Сиротинского Райкома КП(б)Б от 24 апреля 1927 г.» На заседании был заслушан доклад «Клерикализм в местечках». Докладчик отметил, что в м. Сиротино очень активную общественную позицию занимает раввин, как в принципе, и резник. Последний объявил бойкот, когда в местечке потребительское общество открыло лавку по продаже кошерного мяса. После этого лавку вынуждены были закрыть. Достаточно часто в м. Сиротино заходили странствующие магиды-проповедники, призывавшие иудеев к твёрдой вере. Второй архивный документ – это «Материал и выводы о еврейском клерикализме по Сиротинскому району в 1927 г.» Он более подробно освещает сложившуюся обстановку. В частности, здесь говорится о том, что сиротинский раввин Жихаревич Гирш Барухов15 и его наиболее приближённые сторонники регулярно собираются в синагоге и влияют на всю общественную жизнь местечка. К примеру, при проведении перевыборов в местечковый Совет раввин противопоставил политически выдержанным членам профсоюза двух «политически испорченных» граждан (бывших комсомольцев). Ставленникам раввина удалось дважды одержать победу и в результате стать членами Совета.

Вместе с резником Розенбеймом Шмуйлой Залмановым15 тот же раввин владел монополией на продажу свечей в местечке. Да и изделия ремесленников-иудеев пользовались большим спросом, чем изделия кустарей-атеистов.

Более того, раввин всеми силами способствовал созданию в м. Си-ротино благотворительного общества, оказывающего помощь еврейской бедноте. Одновременно он поддерживал связь с «сиротинским землячеством», находящимся в США, которое периодически присылало в местечко финансовую помощь.

Естественно, возмутил партийцев и тот факт, что один из членов еврейского погребального общества «Хевра-кадиш» стал руководителем профсоюзной организации.16

Несмотря на такие обстоятельства, представители власти и партии не принимали решительных мер по закрытию синагог. Любавичская и Песчанская синагоги внесены в «Список церквей и молитвенных домов всех религий по Витебскому округу» за 1928 г.17

Спустя некоторое время, в июне 1930 г. районные власти в ультимативном порядке «приглашали» всех членов сиротинских общин на очередную регистрацию. В случае неявки их ждали повестки в суд.

Общины успешно зарегистрировались. Об этом свидетельствуют справки, выданные районными властями представителям общин. В них верующим разрешалось провести собрания для перевыборов членов общинных правлений. Прихожане Любавичской синагоги провели такое собрание 5 июля 1930 г.18 Аналогичное мероприятие прошло в стенах «Песчанки» 17 июля 1930 г.19

Судьбу общин и их синагог в 1930-е гг., к сожалению, проследить не удалось. Причина тому – отсутствие выявленных архивных документов. В любом случае, наличие в одном местечке целых двух действующих синагог в этот период – явление весьма интересное. В то время большинству верующих удавалось сохранить только одну общину каждой из конфессий.
Сиротинский хедер

Кроме синагог в местечке действовал хедер – еврейская начальная религиозная школа. Благодаря этой школе религиозные знания передавались молодому поколению.

Едва ли не сразу после установления советской власти в регионе началось притеснение религиозного образования. В 1921 г. представители новой власти начали принимать активные меры по закрытию сиротинского хедера. Инициатива исходила от заведующего сиротинской еврейской советской школой первой ступени. 22 декабря 1922 г. он направил в еврейское бюро отдела народного образования Витебского губернского исполнительного комитета заявление, в котором изложил своё субъективное видение сложившейся ситуации. Заведующий школой сообщал, что вверенное ему учебное заведение существует с ноября 1918 г. и уже успело себя хорошо зарекомендовать: здесь обучалось около 100 детей, было 2 выпуска, при этом выпускники имели все возможности для продолжения обучения в одной из витебских школ второй ступени. Начиная же с 1921 г., процесс успешного обучения детей был нарушен меламедами, которые начали призывать взрослое еврейское население местечка перевести своих детей из советской школы в хедер. В итоге, советскую школу перестали посещать мальчики и значительная часть девочек.20 В своём заявлении заведующий школой называл определённую часть еврейского населения «весьма дикими и тёмными сиротинскими обывателями», а меламедов – «патологически больными людьми» и «тёмными личностями», что не может характеризовать руководителя учебного заведения с лучшей стороны.

На следующий день – 23 декабря 1921 г. – данное заявление было передано из отдела народного образования в отдел по делам национальностей Витебского губернского исполкома. Заявление сопровождалось письмом, в котором указывалось, что хедер необходимо закрыть, запретив меламедам их деятельность, тем более, что в советской еврейской школе имелись возможности для обучения всех еврейских детей школьного возраста.

Дело закрытия сиротинского хедера затянулось на несколько месяцев, но зато органами власти были раскрыты (или сфабрикованы) новые обстоятельства дела. Приведём цитату из письма заведующего отделом по делам национальностей в отдел юстиции Витебского губернского исполкома, датированного 1 марта 1922 г.: «Губотнац вторично (выделено автором) просит сообщить положение дела по обвинению сиротинских меламедов в истязании детей (выделено автором)…»21 После такого заявления официально действовавший хедер действительно должен был быть закрыт в ближайшее время.

Тем не менее, во второй половине 1920-х гг. религиозное обучение еврейских детей продолжалось. Согласно архивным документам, в начале 1927 г. в м. Сиротино под руководством двух меламедов обучалось около 20 детей. Из них некоторые одновременно посещали и советскую школу. Оба хедера считались легальными и действовали на протяжении всего 1927 г. Их преподаватели пользовались авторитетом у значительной части населения местечка, несмотря на то, что количество учеников несколько уменьшилось (сократилось до 15 человек).22

Когда же в начале 1929 г. было проведено обследование местечек Витебского округа, то оказалось, что в м. Сиротино хедер посещает 85% детей школьного возраста.23 Таким образом, на протяжении 1920-х гг. атеистам не удалось ликвидировать еврейское религиозное образование – один из значительных способов передачи религиозных знаний.
Атеистическая пропаганда – противостояние иудаизму.

Говоря о взаимоотношениях советской власти и иудаизма, нельзя не упомянуть антирелигиозную пропаганду. Если в крупных городах она проводилась буквально сразу после установления нового строя, то в местечках начала набирать обороты только с середины 1920-х гг. Как правило, оживлялась такая антииудейская деятельность весной и осенью – во время самых важных конфессиональных праздников – Песах, Рош-hа-Шана, Иом-Кипур.

К 1924 г. члены еврейского бюро Витебского окружного комитета ЛКСМБ разработали следующий план мероприятий для местечек. Во-первых, нужно было подготовить сценарий буффонады. Во-вторых, комсомольцы должны были разослать по местечкам материалы докладов о происхождении иудейских праздников, а местные атеисты должны были прочитать такие доклады перед населением. В-третьих, в первый день Рош-hа-Шана (который приходился в 1924 г. на 29 сентября) для еврейской молодёжи предполагалось устроить спектакль, буффонаду, декламации и различные игры. Наконец, в день Иом-Кипур (10 октября) план пропаганды предусматривал субботник в пользу школ и клубов.24

В начале сентября 1925 г. из Витебска в Сиротинский районный комитет КП(б)Б было направлено циркулярное письмо, в котором давались рекомендации по проведению очередной антииудейской кампании. Основной упор делался на то, что «работа должна нести характер массовости и охватить все группы еврейского населения», «работа должна быть проведена силами местного еврейского учительства и еврейских участников кружка безбожников – если такие имеются», а также на то, что «кампания ни в коем случае не должна вылиться в демонстративные формы против приверженцев религии».25

Согласно отчётам Сиротинского районного комитета КП(б)Б, антирелигиозная агитация была весьма успешной весной 1926 г. К празднику Песах атеисты приурочили диспут, который, по их собственному впечатлению, «всколыхнул всё население». Первоначально в диспуте намеревались поучаствовать сиротинский резник и аптекарь – с целью защиты иудаизма. По невыясненным обстоятельствам позже они отказались от своего участия. Тем не менее, «безбожникам» противостояли некоторые местные жители. Одна женщина (врач) во время диспута заявила, что религия, как таковая, необходима, да и сама теория социализма является религией. Вторая женщина доказывала необходимость религии тем фактом, что её сын-коммунист приехал на этот религиозный праздник домой. Были и другие высказывания, но по мнению отчитывающихся, все доказательства верующих были опровергнуты подготовленными школьными работниками.26 Также антипасхальная кампания 1926 г. дополнилась проведением в местечке вечера, во время которого были зачитаны доклады о происхождении праздника.

Какой бы успешной не преподносилась в отчётах антирелигиозная работа в местечке, можно предположить, что на деле всё было значительно сложнее. На такую мысль наталкивают планы работы Сиротинского районного комитета КП(б)Б на вторую половину 1926 г. и на 1927 г. Вот основные пункты этих планов: 1) окончательно оформить Совет «Общества друзей газеты «Безбожник»27, 2) организовать кружок «Безбожник» и привлечь в него взрослое население местечка, 3) создать политический кружок для сиротинской еврейской молодёжи, 4) вести борьбу против «незаконных действий существующих официальных хедеров», против участия духовенства в работе местечкового Совета и монополии на продажу свечей.28

Таким образом, складывается впечатление, что даже во второй половине 1920-х гг. не была создана система антирелигиозных учреждений, а вся антииудейская пропаганда представляла собой набор отдельных мероприятий.
***

Такова краткая история сиротинских синагог и их верующих в 1920-е гг. Написана она благодаря сохранившимся архивным документам и освещает только самые основные стороны взаимоотношений между иудейской конфессией и советской властью. Тем самым остаётся возможность для дальнейших исследований и открытий.

1 Списки церквей, синагог, молитвенных домов по районам Витебского округа за 1926 г. // Государственный архив Витебской области (ГАВО). – Ф. 2356. – Оп. 1. – Д. 31. – Л. 36.
2 Списки синагог и других религиозных учреждений по Витебской губернии // ГАВО. – Ф. 1821. – Оп. 1. – Д. 142. – Л. 18 об.
3 Дело о регистрации еврейской синагоги «Любавичи» в м. Сиротино Сиротинского района // ГАВО. – Ф. 147. – Оп. 1. – Д. 20. – Л. 3.
4 Дело о регистрации Сиротинского иудейского общества «Песчанка» // ГАВО – Ф. 2356. – Оп. 1. – Д. 16. – Л. 3.
5 Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. – 1923 - 20 июня. – С. 692.
6 Книга регистрации обществ и кружков. Список религиозных обществ Витебской губернии //ГАВО. – Ф. 1821. – Оп. 1. – Д. 693. – Л. 52 об., 56 об.
7 Уставы церковно-приходских советов, списки служителей волостных религиозных общин // ГАВО. – Ф. 1821. – Оп. 1. – Д. 193. – Л. 363, 369, 486.
8 Там же. – Л. 364 – 364а об., 367 – 368, 487 – 487 об.
9 Постановления Витгубфинотдела о порядке обложения налогами. Положение об охране лесов республики, протокол заседания Малого Президиума Витгубисполкома за 1924 г., переписка с Наркомфином СССР об отсрочке платежей за древесину, о подготовительных мероприятиях в связи с предстоящей денежной реформой //ГАВО. – Ф. 56. – Оп. 1. – Д. 264. – Л. 79 – 81, 84 – 88 об.
10 Дело о закрытии синагоги «Хабадка» в м. Сиротино для организации в ней пункта по военной подготовке //ГАВО. – Ф. 2356. – Оп. 1. – Д. 14. – Л. 4.
11 Постановления Витгубфинотдела о порядке обложения налогами. Положение об охране лесов республики, протокол заседания Малого Президиума Витгубисполкома за 1924 г., переписка с Наркомфином СССР об отсрочке платежей за древесину, о подготовительных мероприятиях в связи с предстоящей денежной реформой // ГАВО. – Ф. 56. – Оп. 1. – Д. 264. – Л. 73, 77 – 77 об.
12 Дело о закрытии синагоги «Хабадка» в м. Сиротино для организации в ней пункта повоенной подготовке // ГАВО. – Ф. 2356. – Оп. 1. – Д. 14. – Л. 1, 3 – 3 об., 5.
13 Дело о регистрации еврейской синагоги «Любавичи» в м. Сиротино Сиротинского района // ГАВО. – Ф. 147. – Оп. 1. – Д. 20. – Л. 8 – 8 об., 10 – 11.
14 Переписка о регистрации религиозных обществ и сведения о них // ГАВО. – Ф. 118. – Оп. 4. – Д. 11. – Л. 76.
15 Постановления ЦИК и СНК СССР, Наркомата финансов СССР, циркуляры Наркомата финансов БССР и переписка с учреждениями и организациями округа о взимании подоходного налога, списки служителей религиозных культов // ГАВО. – Ф. 449. – Оп. 1. – Д. 2639. – Л. 103.
16 Протоколы общих райпартсобраний, пленумов и заседаний бюро райкома КП(б)Б //ГАВО. – Ф. 4-п. – Оп. 1а. – Д. 61. – Л. 54, 139.
17 План работы исторического архива на март – сентябрь 1928 г., переписка с ЦАУ БССР, учреждениями г. Витебска об обработке и сохранности архивных документов. Список церквей, костёлов и молитвенных домов г. Витебска и Витебского округа за 1928 г. // ГАВО. – Ф. 289. – Оп. 1. – Д. 76. – Л. 15об.
18 Дело о регистрации еврейской синагоги «Любавичи» в м. Сиротино Сиротинского района // ГАВО. – Ф. 147. – Оп. 1. – Д. 20. – Л. 12 – 14.
19 Дело о регистрации Сиротинского иудейского общества «Песчанка» // ГАВО – Ф. 2356. – Оп. 1. – Д. 16. – Л. 14.
20 Инструкция о ликвидации уездных отделов по делам национальностей и переписка с губернскими учреждениями и уисполкомами о кадрах, о расчистке лесных участков, о выполнении постановлений Витгубисполкома о выселении с квартир отдельных лиц и о другим вопросам // ГАВО. – Ф. 56. – Оп. 1. – Д. 112. – Л. 25 – 25об.
21 Меморандум еврейской коммунистической партии о борьбе с антисемитизмом, докладные записки еврейских общин и письма о погромах над евреями, совершаемых бандитами, переписка с центральными органами об имевшихся случаях убийств евреев, переписка о содержании органов по делам национальностей, списки синагог и молитвенных домов по г. Витебску // ГАВО. – Ф. 56. – Оп. 6. – Д. 54. – Л. 35, 312.
22 Протоколы общих райпартсобраний, пленумов и заседаний бюро райкома КП(б)Б //ГАВО. – Ф. 4-п. – Оп. 1а. – Д. 61. – Л. 54, 139.
23 Зельцер, А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917 – 1941 / А. Зельцер. – М.: РОССПЭН, 2006. – 478 с. – С. 268 – 269.
24 Протоколы пленумов, заседаний бюро и собраний актива угорисполкома и окружкома КСМБ. Отчёты о работе угоркома и окружкома // ГАВО. – Ф. 10051-п. – Оп. 1. – Д. 188. – Л. 272.
25 Директивные письма и распоряжения агитационно-пропагандистского отдела райкомам КП(б)Б // ГАВО. – Ф. 10051-п. – Оп. 1. – Д. 211. – Л. 70.
26 Протоколы заседаний нацсекций при Витебском окружкоме. Отчёты о их работе // ГАВО. – Ф. 10051-п. – Оп. 1. – Д. 433. – Л. 54.
27 Протоколы райкомов 1925 – 1926 гг. // ГАВО. – Ф. 4-п. – Оп. 1а. – Д. 21а. – Л. 89, 161.
28 Протоколы общих райпартсобраний, пленумов и заседаний бюро райкома КП(б)Б // ГАВО. – Ф. 4-п. – Оп. 1а. – Д. 61. – Л. 140.
Константин Карпекин,
старший научный сотрудник Государственного архива Витебской област 

Деятельность:

Населённые пункты

Ближайшие объекты подобной деятельности:

Ближайшие объекты c отметкой «Населённые пункты»

8.754 км: Шумилино, г.п.: Адрес: РБ, Витебская область, Шумилинский р-н, г.п.Шумилино; Телефон(ы) Код (02130) ххххх или +375-2130-ххххх

12.649 км: Победа, деревня (Ловжа, Ловажь, Ловаж): Адрес: 211276 Шумилинский р-н, Ловжанский сельсовет;

13.579 км: Никитиха, деревня: Адрес: 211280 Шумилинский р-н, Ловжанский сельсовет;

14.039 км: Лесковичи, деревня: Адрес: Шумилинский р-н, д.Лесковичи;

15.159 км: Язвино, деревня: Адрес: 211250 Шумилинский р-н, Светлосельский сельсовет;

Фотогалерея:

На территории Сиротино, деревня также находятся:

Комментарии к статье:

---

Ваши замечания и предложения по работе сайта направляйте на наш E-mail: